Субсидиарка за непередачу документации должника: ВС расширяет круг ответственных лиц

В рамках банкротства ключевое значение имеет вопрос о причинах наступления несостоятельности общества. Чтобы установить реальные предпосылки возникновения имущественного кризиса и наличие либо отсутствие вины конкретных лиц в доведении должника до банкротства, арбитражному управляющему и кредиторам нужны документы о деятельности компании. Закон о банкротстве содержит презумпцию доведения должника до банкротства, которая влечет субсидиарную ответственность лиц, ответственных за хранение бухгалтерской, финансовой и иной документации общества и нарушивших обязанность по ее передаче управляющему. Однако на практике зачастую используются «корпоративная вуаль» и номинальные фигуры, которые позволяют скрыть лиц, реально владеющих и (или) управляющих бизнесом, и перераспределить риски субсидиарной и иной ответственности.

Очередной шаг в борьбе с подобными моделями управления сделал ВС в 2023 году. СКЭС рассмотрела серию дел, в рамках которых сформировала правовую позицию относительно возможности привлекать к субсидиарной ответственности за непередачу документации управляющему не только формального руководителя, но и фактического руководителя и бенефициара должника (дела № А40-303933/2018, А40-175828/2018).

Л. Солодовникова

Как установить бенефициара должника. Инструкция для кредитора

Ретроспектива судебной практики

До формирования ВС рассматриваемой правовой позиции в судебной практике неоднократно вставал вопрос о привлечении к субсидиарной ответственности за непередачу бухгалтерской и иной документации трех категорий лиц:

• прежнего руководителя;
• номинального руководителя;
• мажоритарного участника.

Рассмотрим, как суды разрешали вопрос о допустимости привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности.

Субсидиарная ответственность прежнего руководителя за непередачу документации должника. Зачастую контролирующие лица готовятся к банкротству подконтрольного лица заблаговременно и до возбуждения дела о банкротстве инициируют смену директора с реального руководителя на номинальное лицо. Такие действия совершаются в том числе с целью сокрытия документации должника, на основе которой управляющий и кредиторы могли бы выявить контролирующих лиц, реально виновных в доведении должника до банкротства, и непосредственно сами противоправные действия, приведшие к банкротству компании.

В подобных случаях, как правило, судам удается установить, что смена директора должника произошла с целью переложить субсидиарную ответственность с реального руководителя должника на номинальное лицо.

При установлении факта смены руководителя должника на номинального директора суды привлекают к субсидиарной ответственности за непередачу документации солидарно прежнего руководителя и вновь назначенного номинального руководителя.

При этом сам по себе факт подписания акта передачи документации должника вновь назначенному руководителю не принимается судами в качестве обстоятельства, освобождающего прежнего руководителя от субсидиарной ответственности за непередачу бухгалтерской и иной документации должника. В этом случае суды ссылаются на то, что цель назначения номинального директора как раз и заключается в том, чтобы переложить субсидиарную ответственность за непередачу документации с реального руководителя должника на номинальную фигуру. Поэтому к доказыванию обстоятельств реальной передачи документации должника вновь назначенному директору и отсутствия вины прежнего руководителя в непередаче документации должника арбитражному управляющему применяется повышенный стандарт доказывания¹.

Примеры из практики.
1. Суд привлек к субсидиарной ответственности фактического и номинального директоров, хотя прежний директор предоставил акты о передаче документации должника вновь назначенному директору. В обоснование решения суды указали, что назначение нового директора после открытия конкурсного производства носило мнимый характер, имело целью уклонение от передачи документации должника управляющему и не может быть признано добросовестным исполнением руководителем обязанности, предусмотренной п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве².

2. Суд округа отменил определение апелляции, которая отказалась привлечь бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности. Кассация указала, что сам по себе факт составления акта о передаче документации должника вновь назначенному директору не освобождает бывшего руководителя от субсидиарной ответственности, поскольку в материалах дела имеются доказательства того, что новый директор является «номиналом». Факт подписания акта приема-передачи свидетельствует лишь о стремлении реального руководителя должника, без разумных причин оформившего передачу руководства обществом другому лицу и самостоятельно не обеспечившего передачу документации управляющему, избежать субсидиарной ответственности, переложив ее на иное лицо в нарушение п. 4 ст. 1 ГК³.

Обстоятельства, которые свидетельствуют о передаче полномочий руководителя номинальному лицу

Субсидиарная ответственность номинального руководителя за непередачу документации должника. Сам по себе факт отсутствия у номинального директора документации должника в силу того, что прежний руководитель не передал ее, не освобождает номинального директора от субсидиарной ответственности⁴.

Данный подход основан на п. 6 постановления Пленума ВС от 21.12.2017 № 53, согласно которому номинальный директор, полностью передоверивший управление обществом фактическому руководителю, не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не освобождает его от обязанности по надлежащему управлению юридическим лицом. В этом случае номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность солидарно, что подтверждается многочисленной судебной практикой⁵.

Некоторые суды освобождают номинального руководителя от субсидиарной ответственности, мотивируя это тем, что документация у такого директора фактически отсутствует и его бездействие не стало реальной причиной банкротства должника⁶.

Представляется, что такая позиция судов необоснованна, так как цель назначения номинального директора как раз и заключается в сокрытии доказательств принятия реальным руководителем недобросовестных управленческих решений, которые повлекли за собой банкротство должника. Поэтому возложение субсидиарной ответственности на номинального директора, согласившегося передать руководство деятельностью юридического лица иному лицу, является превентивной мерой, направленной на лишение таких номинальных руководителей стимула к принятию на себя полномочий единоличного исполнительного органа должника.

В судебной практике встречается и иная позиция: сам по себе статус номинального директора должника не освобождает такое лицо от субсидиарной ответственности, поскольку последнее не утрачивает возможность истребовать у прежнего руководителя документацию через суд или самостоятельно восстановить ее.

Примеры из практики.
1. Суд указал, что непередача документации должника предыдущим директором не освобождает нового руководителя от субсидиарной ответственности, так как, действуя добросовестно, новый директор обязан был совершить действия по истребованию документации у предыдущего директора, принять меры по восстановлению документации, в том числе путем направления запросов о получении дубликатов документов в компетентные органы⁷.

2. Кассация отменила судебные акты об отказе в привлечении номинального директора к субсидиарной ответственности, указав, что суды не проверили, принимал ли номинальный руководитель меры к получению документов бухгалтерского учета должника⁸.

Субсидиарная ответственность участника за непередачу документации должника. Более сложным представляется вопрос о допустимости привлечения к субсидиарной ответственности за непередачу арбитражному управляющему документации участника должника.

По мнению ряда судов, участника общества нельзя привлечь к субсидиарной ответственности по подп. 2 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, поскольку закон не предусматривает обязанность участника общества-банкрота обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей конкурсному управляющему⁹. При этом суды отвергают доводы заявителей о том, что участники общества в любом случае должны осуществлять контроль за действиями директора и в случае намеренного сокрытия руководителем должника документации должны нести субсидиарную ответственность наряду с руководителем должника¹⁰.

Вместе с тем в судебной практике встречались случаи привлечения участников должника к субсидиарной ответственности — но только в случае установления, что участник должника фактически являлся и его руководителем.

Примеры из практики.
1. Конкурсный управляющий должника обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности номинального руководителя, фактического руководителя и единственного участника должника. Суды указали на то, что формально закон не возлагает на участника общества обязанность по хранению документации должника. Вместе с тем участник общества намеренно назначил на должность директора номинальное лицо с целью переложения на него субсидиарной ответственности за непередачу документации, что не соответствует стандарту добросовестного поведения участника гражданского оборота. На этом основании суды трех инстанций привлекли участника общества к субсидиарной ответственности наряду с фактическим руководителем должника¹¹.

2. Суд привлек участника, являвшегося одновременно бывшим директором должника, к субсидиарной ответственности за непередачу документации. При этом суды указали, что назначение участником на должность директора номинального лица направлено на уклонение от гражданско-правовой ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов¹².

3. Суд привлек к субсидиарной ответственности материнскую компанию должника, указав на то, что создание общества-должника, фактически являвшегося филиалом ответчика, в качестве самостоятельного юридического лица было направлено на ограничение ответственности материнской компании по обязательствам дочернего общества. Суды указали, что именно на материнскую компанию возлагается обязанность по передаче документации должника арбитражному управляющему. В связи с этим имеются основания для привлечения материнской компании к субсидиарной ответственности по ст. 61.11 Закона о банкротстве¹³.

Вышеприведенные примеры демонстрируют, что в целом суды были готовы отходить от формального подхода и расширять круг привлекаемых к ответственности лиц. Вместе с тем оставался неурегулированным вопрос о допустимости возложения ответственности на лиц, демонстративно дистанцировавшихся от управления обществом и не имевших формальных должностей или официального широкого функционала по управлению. Этот пробел ВС ликвидировал в 2023 году.

ВС ввел новое основание освобождения от субсидиарной ответственности для номинального руководителя

Ответственность бенефициара бизнеса и теневого директора

Фабула дела. В рамках дела № А40-303933/2018 конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о привлечении бывшего генерального директора должника к субсидиарной ответственности за непередачу бухгалтерской и иной документации должника. Суды удовлетворили заявление управляющего.

Впоследствии управляющий и банк (кредитор) обратились в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности физического лица, владеющего долей в размере 99,99 процента в уставном капитале материнской компании должника. По мнению заявителей, бывший генеральный директор являлся лишь номинальным руководителем, тогда как лицом, реально управлявшим обществом и ответственным за непередачу документации, был участник материнской компании должника.

Позиция нижестоящих судов. Суды трех инстанций отказали в удовлетворении заявления, сославшись на то, что обязанность по организации хранения бухгалтерской и иной документации возложена законом только на руководителя юридического лица. На участника материнской компании соответствующая обязанность не распространяется.

Позиция ВС. Коллегия не согласилась с позицией нижестоящих судов и высказала ряд важных тезисов, существенно изменяющих правоприменительную практику по вопросу субсидиарной ответственности за непередачу документации должника.

1. Фактический руководитель наравне с номинальным руководителем подлежит привлечению к субсидиарной ответственности за непередачу арбитражному управляющему документации должника. Верховный суд указал, что обязанность по передаче бухгалтерской и иной документации должника арбитражному управляющему в равной степени возлагается на номинального и на фактического руководителя. Поэтому в случае неисполнения этой обязанности фактический и номинальный руководители несут субсидиарную ответственность по обязательствам должника солидарно¹⁴.

Таким образом, коллегия, вопреки буквальному толкованию абз. 2 п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве, распространила обязанность по передаче арбитражному управляющему документации должника на фактического руководителя такого общества — если будет установлено, что формальный руководитель должника является таковым лишь номинально.

В обоснование этого подхода СКЭС указала, что привлечение к субсидиарной ответственности лишь номинального руководителя способствует переложению негативных последствий с лиц, реально виновных в доведении должника до банкротства, на номинальных лиц, которые не являлись инициаторами противоправных действий, повлекших банкротство общества, и, как правило, не имеют имущества, достаточного для возмещения причиненного конкурсной массе имущественного вреда.

ВС справедливо счел такую ситуацию, снижающую и так критически малую вероятность удовлетворения требований кредиторов, недопустимой. Учитывая, что недобросовестные действия по доведению должника до банкротства совершает фактически руководящее обществом лицо, а номинальный руководитель оказывает содействие в сокрытии как реально контролирующего лица, так и документарных следов его деятельности, высшая судебная инстанция указала на необходимость привлечения к ответу перед кредиторами обоих субъектов.

А. Набережный

Компанией руководит номинальный директор. Как ему освободиться от ответственности

2. Бенефициар подлежит привлечению к субсидиарной ответственности за непередачу документации, если он создал модель управления, позволяющую скрыть как реально управлявших должником лиц, так и их противоправные действия. Коллегия отметила, что наличие у бенефициара полномочий по контролю за должником само по себе не означает, что такое лицо является фактическим руководителем должника. Как правило, бенефициар не управляет на ежедневной основе деятельностью подконтрольной организации, и закон не возлагает на него обязанность по хранению бухгалтерской и иной документации должника.

Однако если бенефициар создал (самостоятельно или оказывая содействие) ситуацию, при которой фактический руководитель смог совершить противоправные действия, повлекшие за собой банкротство должника, а выявление такого фактического руководителя стало невозможным вследствие использования непрозрачной структуры управления юридическим лицом, то допускается привлечение к ответственности такого бенефициара за сокрытие (непередачу) документации должника.

При этом Верховный суд допустил освобождение бенефициара от субсидиарной ответственности, если тот раскроет личность фактического руководителя, непосредственно совершившего противоправные действия в отношении должника, которые повлекли невозможность полного удовлетворения требований кредиторов.

По сути, ВС ввел для номинального руководителя должника новое основание освобождения от субсидиарной ответственности, аналогичное предусмотренному п. 9 ст. 61.11 Закона о банкротстве. Согласно данной норме суд вправе уменьшить ответственность или освободить номинального руководителя от субсидиарной ответственности, если он поможет раскрыть личности контролирующих лиц и окажет содействие в обнаружении сокрытого последними имущества должника или их собственного имущества.

Таким образом, сформированная ВС правовая позиция направлена на «прокол» «корпоративной вуали», раскрытие реальных лиц, доведших должника до банкротства и получивших выгоду от реализованной схемы бизнеса, причинившей вред кредиторам. Как итог, кредиторы должны получить право требования не только к номинальной фигуре, выступающей «ширмой» для виновных в банкротстве лиц, но и к субъектам, которые надеялись избежать ответственности и сохранить свои активы.